28. Деррида Жак

Родился в 1930 году, умер в 2005. Французский философ, литературовед и культуролог. В границах исторической феноменологии гуссерлевская идея Живого Настоящего предполагает то, что прошлое удерживается настоящим. Настоящее же содержит наброски будущего. Из этого следует, что настоящее одновременно уже прошед­шее и только наступающее. Следовательно, ещё настоящее прошлое и уже настоящее будущее конституируют:

а) настоящее, которое уже не настоящее (прошлое людей);

б) настоящее, ещё не наступившее (будущее людей).

Вот такая своеобычная двуипостасность настоящего и его несовпадение с самим собой продуцируют различия. Согласно Дерриде, возможна наша встреча с наличествующими памятниками, смысл которых для нас не очевиден, он ускользает от человека. Такие памятники выступают наличествующими следами прошлого. Людям о них ничего не известно. Таким образом, оказывается невозможным установить, чем было это прошлое в собственную бытность настоящим.

Тем не менее, даже в том случае, когда нам не удаётся совместить:

а) смысл памятника и следа для них (с его собственным прошлым)

б) смысл для нас следа (лишенного смысла),

а мы априори убеждены в том, что это осмысляемое нами прошлое в свою бытность настоящим имело все качества для нас настоящего, иное оказывается тем же самым, в итоге история оказывается чистой историей смысла, трансляцией смысла через поколения.

В снятом виде историческая феноменология являет собой философскую мо­дель, демонстрирующую движение Абсолюта, источника смысла в данном кон­тексте к размещающемуся на бесконечной дистанции и перманентно отодвигаю­щемуся Телосу (термин Гуссерля), или он же – Логос, Бог, Идея в кантовском смысле совершенного общества. Как отмечает Деррида, если в такой версии истинное тождественно истинному для меня, то, как следствие, именно я, в статусе Бога, оказывается у Гуссерля творцом вечных истин. Поскольку же нам заранее известно, что обретение "я" такого статуса отложено в бесконечность, поскольку финальное отождествление бытия и смысла никогда не состоится.

Двусмысленность или, по Дерриде, исходное различие смысла и бытия не может быть преодолено конечным триумфом однозначного смысла. Позже это исходное различие Деррида обозначит новым словом «различание». Весьма существенно, что по мысли Деррида, различание содержит, кроме смысла «не быть тождественным», также и смысл «откладывать на более поздний срок». В этом контексте настоящее всегда представляет собой отличенное настоящее, ибо лишь став прошлым, оно окажется настоящим Настоящим. По мысли Деррида, история существует лишь постольку, поскольку настоящее как бы опаздывает по отношению к самому себе. Согласно Дерриде, без «во-вторых» не может быть «во-первых», единственный раз не может быть началом ничего. Вторичное не просто сменяет первичное, но, по сути, конституирует его, позволяет ему быть первичным и сильным собственного запаздывания. «Во-вторых» у Дерриды есть предварительное условие первичности того, что «во-первых»: первоначальным является именно неначало.

Деррида в книге «Голос и феномен» подчеркивает, что вначале располагается повторение и представление. Репрезентация, таким образом, оказывается вправе на существование, ибо первичной презентации не могло быть. Отдельным резуль­татом реализации данного принципа непринципа (Деррида при его помощи под­вергает реконструкции принцип принципа Гуссерля) выступает тезис первич­ности знака, а не вещи – то есть знака, а не референта, знаком которого призван быть этот знак. Следствием такого тезиса Деррида оказываются следующие его идеи:

1) язык не может рассматриваться как выражение молчаливого переживаемого;

2) письменность есть знак знака, графический знак замещает устный знак, который есть знак вещи. Письменность является преимущественно дополнением, так как она обозначает ту точку, в которой дополнение оказывается как допол­не­ние дополнения, знак знака, заменяющий уже означающее слово.

По мысли Дериды, традиционалистское подчинение письменности слова явля­ется предубеждением. И что более важно, определение графического применимо для определения любого знака. Любой знак есть обозначающее, обозначаемое, ко­то­рое есть другое обозначающее, но никогда – самая вещь, которой она предстаёт перед нами.

29. Кристева Юлия (родилась в 1941)

Французский философ, лингвист и литературный критик болгарского происхождения. В 1965, приехав в Париж, вступила в брак с Ф.Соллерсом, работала ассистенткой у Леви-Стросса, вступила в группу «Тель Кель» и посещала (с 1966) семинары Р.Барта. С 1970 — член редакционной коллегии «Тель Кель». В конце 1960-х стала известна во Франции как переводчик и популяризатор М.М.Бахтина. В 1970-х активно посещает семинары Лакана, с 1974 – возглавляет кафедру лингвистики Университета Париж. С 1979 начинает карьеру феминистски ориентированного психоаналитика. С 1980 оформляется проект исследования Кристевой «локальных сознаний», «любви», «меланхолии и депрессии», «отчуждения». С 1994 начался новый этап в творчестве Кристевой: «возвращение» к психоанализу, мотивированное поисками новых оснований «похороненной» в постструктурализме и постмодернизме человеческой субъективности, который реализовался в двух томах лекций «Смысл и бессмыслица бунта». Основные работы: «Семиотика» (1969), «Революция поэтического языка» (1974), «Полилог» (1977), «Власти ужаса» (1980), «История любви» (1983), «Чёрное солнце, депрессия и меланхолия» (1987), «Чуждые самим себе» (1988) и др. В конце 1960 – начале 1970-х Кристева обращается к анализу («семиологическая авантюра») достижений, возможностей и пределов семиотики. Специфичным для последней является, по её мысли, то, что, конституируя формальные системы, семиотика не только моделирует функцио­нирование тех или иных означивающих практик, но и сама по себе постоянно оперирует в сфере языка, также являя собой и означивающую практику.

57