7.7 Отрицание смерти

Вера в возможность умереть с достоинством есть попытка - наша собственная и нашего общества - бороться с реальностью тою, что слишком часто становится рядом деструктивных событий, по самой своей природе влекущих за собой дезинтеграцию человеческой сущности умирающей личности. Мне не часто доводилось видеть много достоинства в процессе нашего умирания. Поиск возможности обрести истинное достоинство терпит неудачу тогда, когда сдают наши тела... Наибольшее достоинство, которое следует искать в смерти, есть достоинство жизни, ей предшествовавшей.

Шервин Б. Нуланд⁴⁸

Время в обществе и в жизни измеряется смертью. Смерть, относились ли к ней с почтением, как к воле Божьей, или воспринимали как наибольший вызов, брошенный человеку, служит и служила центральной темой культур на протяжении истории⁴⁹. С ней воевали с безрассудством романтиков, она изгонялась в обрядах, предназначавшихся для успокоения живущих, принималась со смирением просветленных, укрощалась накарнавалах простонародья, но никогда не отрицалась⁵⁰. Отличительной особенностью нашей новой культуры является попытка изгнать смерть из наших жизней. Хотя логическим основанием этой попытки служит рационалистическая вера во всемогущий прогресс, именно выдающиеся открытия и достижения медицинской технологии и биологических исследований, сделанные за последние 20 лет, обеспечивают материальную основу для старейшего желания человечества: жить так, как будто смерти не существует, несмотря на то, что она - единственный несомненный факт нашей жизни. Когда мы начинаем поступать подобным образом, завершается полное ниспровержение жизненного цикла и жизнь становится плоским ландшафтом, размеченным моментами различных переживаний в бесконечном магазине чувств, превращенных в товары. Таким образом, когда приходит смерть, она становится просто дополнительным пятном на экране радаров рассеянных наблюдателей. Если правдой являются слова Ионеску: "каждому из нас суждено умереть первому"⁵¹, то социальные механизмы делают каждого из нас также и последним, т. е. обеспечивают то, что мертвые являются действительно одинокими и не забирают жизненной энергии живых. Однако это старое и здоровое стремление к выживанию, чье присутствие в западной культуре со средних веков зафиксировал Филипп Ариес⁵², выбирает иное направление в условиях биологической революции. Сегодня мы так близко подошли к раскрытию секретов жизни, и два основных направления медицинских наук проникают во все остальные сферы общества: навязчивая идея предотвращения смерти и желание сражаться до конца.

В соответствии с первым направлением каждое биологическое исследование, каждый медицинский опыт, указывающие на связь человеческого здоровья с окружающей средой, становятся быстро переводимыми в гигиенический совет или обязательное предписание (например, крестовый поход против курения в США, в той самой стране, где полуавтоматическое оружие можно купить по почте), что все более и более превращает общество в символически оздоровленную окружающую среду при полной поддержке этого процесса средствами массовой информации. Действительно, телекомментаторы обрели в войне за здоровье бесконечный источник общественного внимания, тем более что результаты исследований периодически опровергаются и заменяются новыми особыми инструкциями. Целая индустрия "здорового образа жизни" напрямую связана с этой войной: от гигиеничной еды до модной спортивной одежды и не имеющих почти никакого значения витаминов. Это извращенное использование медицинских исследований особенно умиляет, когда ему противопоставляется безразличие компаний, страхующих здоровье, и основной части бизнеса к первичной заботе о здоровье и безопасности труда⁵³. Возрастающая доля населения развитых стран и классы профессионалов повсюду в мире тратят значительное время, много денег и психологической энергии на протяжении всей своей жизни, стремясь hjtth в ногу с модой на здоровье такими способами и с такими результатами, что лишь немного отличны от способов и результатов шаманских обрядов. Например, в то время как недавние исследования показывают, что вес в значительной степени связан с генетически запрограммированным метаболизмом и что он колеблется в диа-

пазоне порядка 10-15% от средней величины, соответствующей данному возрасту и росту, независимо от индивидуальных усилий⁵⁴, диета является навязчивой идеей общества, идеей настоящей или манипулируемой. Верно, что персональная эстетика и отношение к телу также связаны с культурой индивидуализма и нарциссизма, но гигиенические воззрения наших обществ придают им существенно инструментальный характер (действительно, часто они связаны с тем, что люди не желают принимать в расчет объективные обстоятельства, когда дело касается женского тела). Они направлены на отсрочку смерти и старения и борьбу с ними в каждую минуту жизни с помощью медицинской науки, индустрии здоровья и работы средств массовой информации.

Однако настоящим наступлением на смерть является добросовестная и всеобъемлющая борьба за то, чтобы отодвинуть границы неизбежного так далеко, как это возможно с точки зрения гуманности. Шервин Б. Нуланд, хирург и историк медицины, пишет в своей потрясающей душу книге "Как мы умираем":

"Каждый медик должен признать, что он иногда убеждал пациентов пройти диагностические или терапевтические меры на той стадии болезни, когда эти меры настолько потеряли свой смысл, что Загадку лучше было бы оставить нерешенной. Если бы доктор был способен заглянуть глубоко внутрь себя, то слишком часто он мог бы признать, что его решения и советы мотивированы его неспособностью отступаться от Загадки и признавать свое поражение, пока есть хоть один шанс решить ее. Даже если он добр и внимателен к пациенту, которого лечит, врач позволяет себе отложить в сторону всю свою доброту, ибо искушение Загадки столь сильно, а неудача с ее решением делает его таким слабым"⁵⁵.

Этот медицинский импульс отторжения смерти не имеет никакого отношения к капитализму. На деле многие страховые компании скорее одобрили бы эвтаназию и пожелали бы отправлять пациентов домой настолько быстро, насколько это возможно, - циничная точка зрения, с которой каждый день сражаются доктора. Без этого неутолимого желания отвергать неизбежное могли бы быть забыты ценные уроки, а наша коллективная способность выживать и преодолевать страдания была бы ослаблена. Однако то, что несут обществу подобные усилия в совокупности с менее благородными инициативами по использованию безнадежных пациентов в качестве экспериментального материала, равнозначно отрицанию смерти до последнего мгновения жизни. Временная и пространственная замкнутость смерти, ее отгороженность настолько сильны, что подавляющее большинство смертей (80% в США и растущая доля во всех странах - см. рис. 7.3 для Японии, общества с сильной семейной культурой) происходит в больницах, очень часто в специальных реанимационных отделениях, когда тела извлечены из своей социальной и эмоциональной среды. Несмотря на некоторые ограниченные движения в защиту гуманных хосписов для безнадежных пациентов и на еще более ограниченную тенденцию отвозить умирающего домой, последний эпизод нашей жизни делают все более и более стерильным - а наши близкие не имеют мужества возражать - в нем слишком много беспорядка, слишком много грязи, слишком много боли, слишком много нечеловечного, фактически слишком много деградации. Жизнь прерывается на пороге последней возможной улыбки, и смерть становится видимой только на короткий церемониальный момент, после того как специализированные имиджмейкеры представят свою утешающую мизансцену. И потом, оплакивание выходит из моды в наших обществах, что является и реакцией на традиционное общественное лицемерие, и приземленной философией выживания. Однако психоаналитики и антропологи показали социальные функции и индивидуальную пользу оплакивания, как его ритуалов, так и его чувств⁵⁶. Но потеря оплакивания есть та цена, которую мы должны заплатить за доступ к вечности при жизни через отрицание смерти.

 Источник: Kuroda Koichiri. Medicalization of Death: Changes in Site of Death in Japan after World War Two. Hyogo: Kobe College, Department oflntercultural Studies, 1990 (неопубликованный документ исследования).

Рис. 7.3. Отношение смертности в больницах ко всей смертности, 1947-1987 гг.

Господствующая тенденция в наших обществах как выражение наших технологических амбиций и в согласии с нашим прославлением эфемерного состоит в том, чтобы изъять смерть из жизни или сделать ее ничего не значащей посредством ее многократного представления в средствах массовой информации, представления всегда в виде смерти другого, так что нашу собственную мы встречаем с удивлением, как что-то нежданное. Отделяя смерть от жизни и создавая технологическую систему для того, чтобы продлить это убеждение достаточно долго, мы конструируем вечность во время нашей жизни. Таким образом, вечными мы становимся всегда, за исключением того краткого момента, когда свет принимает нас в свои объятия.

⁴⁸ Nuland (1994: xvii, 242).

⁴⁹ Morin (1970).

⁵⁰ Thomas (1988,1985).

⁵¹ Цитируется Томасом, Thomas (1988:17).

⁵²Aries(1977,1983).

⁵³ Navarre (1994).

⁵⁴ Kolata (1995).

⁵⁵ Nuland (1994: 249).

⁵⁶ Thomas (1975).