7.7. Ведение войны

Цель ведения войны и выхода из нее с возможно более благоприятным результатом в случае, если сдерживание окажется безуспешным, представляется достаточно разумной, но тем не менее постоянно приходится встречаться с распространенным мнением, что способность к ограничению военного ущерба несовместима с еще более похвальной целью, состоящей в сдерживании противника и предупреждении начала войны. Серьезный анализ пересечения и расхождения этих целей требует большого количества конкретной информации и строгих рассуждений. Возможности конфликта между этими двумя целями или их содействия друг другу являются подходящим предметом для анализа систем, и, напротив, они не могут рассматриваться как бесспорные аксиомы при анализе.

Тем не менее предположения об идентичности целей сдерживания и ведения войны, а также представление о неизбежном конфликте между ними побудили к проведению ряда фрагментарных исследований, однако сами эти предположения не были сформулированы в результате анализа и не были им подтверждены. Подобные догмы были в свое время широко распространены, но затем от них постепенно отказались. Во всяком случае, изучая проблему ограничения военного ущерба и благоприятного исхода войны, нужно предварительно ответить на несколько вопросов.

Первый из них касается осуществимости. Сразу же очевидно, что лучше всего было бы постоянно обладать в течение долгого мирного периода высоко надежными средствами, позволяющими выйти из ядерной войны с основным противником почти невредимыми, кто бы ни начал войну. Сомнительно, однако, чтобы это было осуществимым для великой державы, если противостоящая ей держава делает все возможное, чтобы не допустить этого. С другой стороны, если рассмотреть способность великой державы несколько умерить последствия катастрофы в некоторых, достаточно вероятных случаях, то возникшие проблемы осуществимости будут менее сложными. При этом возникают интересные эмпирические и аналитические вопросы, требующие внимательного изучения выгод, затрат и возможностей конфликта между целями, состоящими в ограничении урона и сдерживании или их содействии друг другу.

Сдерживание имеет целью предотвращение континентальной и ограниченной или межконтинентальной агрессии. И именно в связи с этими целями сдерживания были развиты представления о том, будут ли сдерживание и ограничение ущерба вступать в конфликт или поддерживать друг друга. Теория массированного возмездия, так же как и теория, согласно которой мы должны стремиться к сдерживанию только межконтинентальной войны, основаны на предположении, что, чем страшнее будет угроза, тем эффективнее сдерживание. Более того, утверждалось, что те ужасы, к ограничению которых мы должны стремиться, в равной степени страшны как жертве агрессии, так и агрессору. Однако можно усомниться в том, что эффективность сдержи­вания зависит только от способности к нанесению ущерба. При критике теории массированного возмездия предполагалось, что ее эффективность зависит от вероятности осуществления угрозы. Последняя в свою очередь зависит от обстановки в момент принятия решения, от того, как рассматривает потенциальный агрессор свои собственные альтернативы и как, с его точки зрения, рассматривает жертва его агрессии свои альтернативы в момент кризиса, когда жертва должна сделать выбор между отступлением и готовностью нанести ответный удар.

Иногда масштаб угрозы может решающим образом уменьшить вероятность ее осуществления. По-видимому, во время войны в Корее и несколько позже в Индокитае вероятность того, что Соединенные Штаты воспользуются своей существовавшей в то время почти полной монополией на ядерное оружие, была невелика, поскольку ответственные руководители США и наши союзники считали его применение неуместным из-за исключительной разрушительной способности⁵⁶

Примерно то же самое можно показать на нашем примере с уличным движением. Может показаться, что если открытый патруль будет подвергать задержанных нарушителей самому суровому наказанию, то мы будем иметь почти идеальное средство сдерживания нарушений уличного движения, и, чем строже будет наказание, тем ближе мы будем к идеалу. Следуя этой теории, мы наилучшим образом воспрепятствуем нарушениям, подвергая нарушителей смертной казни. Но хотя такое наказание может показаться достаточно грозным, чтобы никто не осмелился превысить скорость улитки, совсем не ясно, будет ли так на самом деле. Опыт истории позволяет сделать противоположное заключение: возможно даже, что это приведет к увеличению количества нарушений и к всеобщему пренебрежению к правилам уличного движения. Эти сомнения основаны на известном принципе жестокости и необычности такого наказания. Представим себе, что за проблемы возникнут в обществе, подобном нашему, если группа подростков будет задержана за превышение скорости. Сомнительно, что они будут арестованы; если же они будут арестованы, то маловероятно, что они будут признаны виновными; если же они будут признаны виновными, приговор вряд ли будет исполнен. Мы не хотим, чтобы наши полицейские, присяжные, судьи были жестоки и чтобы наше общество смирилось с этой жестокостью. Если же цепь событий, приводящая к наказанию, как правило, будет обрываться, то станет очевидным, что в действительности превышение скорости остается безнаказанным и количество нарушений возрастет.

Этот пример отнюдь не является чисто гипотетическим. Развитие английского права дает массу исторических примеров, показывающих, как чрезмерность наказания может увеличить вероятность преступления. В восемнадцатом веке, когда Блекстоун писал свои знаменитые «Комментарии к английским законам», парламент объявил не менее 160 преступлений, караемых смертной казнью. «Столь ужасный перечень, - писал Блекстоун, - вместо того, чтобы уменьшить число преступников, увеличивает его, ибо потерпевшая сторона из сострадания часто отказывается от преследования преступника, или же присяжные по той же причине оправдывают обвиняемого или произвольно изменяют состав преступления, или же судьи сходным образом рекомендуют милосердие».

Представим теперь себе, что может случиться со сдерживанием, если эти ужасные кары обрушатся не только на преступника, но и на исполнителей закона. Вероятность наказания за превышение скорости в нашем примере была бы еще меньше, если бы в группе подростков оказались дочери судей, присяжных или полицейских, т. е. в том случае, если бы наказание непосредственно затрагивало тех, кто вершит суд, а не только их понятия о том, что является справедливым и уместным.

Аналогия в случае обеспечения международной безопасности очевидна. Поскольку монополия на ядерное оружие больше не существует, угроза массированным ядерным возмездием на локальную и мелкую безъядерную агрессию становится менее убедительной, поскольку угрожающий, исполняя угрозу, может быть затронут ответным ударом. Это справедливо по отношению к великим державам и еще более к меньшим ядерным державам, принявшим политику массированного воздействия, поскольку они являются особенно уязвимыми.

Однако возможности пересечения или расхождения целей сдерживания и целей ограничения ущерба в местных, континентальных и межконтинентальных войнах требуют изучения применительно к конкретным видам угроз и конфликтов.